ОСТАННІ НАДХОДЖЕННЯ
Авторський рейтинг від 5,25 (вірші)
Останні коментарі: сьогодні | 7 днів
Нові автори (Проза):
• Українське словотворення
• Усі Словники
• Про віршування
• Латина (рус)
• Дослівник до Біблії (Євр.)
• Дослівник до Біблії (Гр.)
• Інші словники
Авторський рейтинг від 5,25 (вірші)
2024.04.27
05:54
Щоб не показувати дірку
На мапі правнукам колись, –
Пора кацапам брать копірку
Й по межах нинішніх пройтись.
Бо, крім московії, невдовзі
Нащадки ханської орди
Уже ніде узріть не зможуть
Нещадних пращурів сліди.
На мапі правнукам колись, –
Пора кацапам брать копірку
Й по межах нинішніх пройтись.
Бо, крім московії, невдовзі
Нащадки ханської орди
Уже ніде узріть не зможуть
Нещадних пращурів сліди.
2024.04.27
05:19
Шлях спасіння тільки через церкву.
Ти не православний? Все, капут!
Принеси у Божий храм вареньку
і тобі на небі скажуть: «Good».
Влазить у «Porsche» владика храму,
поруч бабця черствий хлібчик ссе.
Люди добрі, це хіба не драма?
Ті жирують, ці живут
Ти не православний? Все, капут!
Принеси у Божий храм вареньку
і тобі на небі скажуть: «Good».
Влазить у «Porsche» владика храму,
поруч бабця черствий хлібчик ссе.
Люди добрі, це хіба не драма?
Ті жирують, ці живут
2024.04.26
23:36
Ірод Антипа (подумки):
«Так ось який він.
(уголос): Бачу, не дуже гостинно прийняв тебе Пілат.
Не повірив, що ти цар юдейський?
Мав рацію: навіть я поки що не цар .
Чекаю на благословення Риму.
А ти вдостоївсь титулу цього від кого?
Від народу? Але
«Так ось який він.
(уголос): Бачу, не дуже гостинно прийняв тебе Пілат.
Не повірив, що ти цар юдейський?
Мав рацію: навіть я поки що не цар .
Чекаю на благословення Риму.
А ти вдостоївсь титулу цього від кого?
Від народу? Але
2024.04.26
14:24
То що - почнім уму екзамен?
Примостим мужа до жони?
Без грошей не збудуєш храма,
Немає віри без війни.
Гризе католик православних,
Юдея душить бусурман.
А я пророк. Мабуть, останній,
Примостим мужа до жони?
Без грошей не збудуєш храма,
Немає віри без війни.
Гризе католик православних,
Юдея душить бусурман.
А я пророк. Мабуть, останній,
2024.04.26
08:55
Їй снились , мабуть, чудодійні теплі сни,
Коли зима засипала снігами.
Старенька вишня не сумує навесні,
Хоча кора потріскана роками.
Її садили руки бабці золоті.
Стоїть, як завше, в цвіті білім-білім.
Нагадує родині знову дні оті,
Коли зима засипала снігами.
Старенька вишня не сумує навесні,
Хоча кора потріскана роками.
Її садили руки бабці золоті.
Стоїть, як завше, в цвіті білім-білім.
Нагадує родині знову дні оті,
2024.04.26
08:39
Доктор Фрейд переважно приймає таких без полісу.
Це троянда у січні, це наче серпневий пролісок.
Бозна, де в ній свій досвід, а де – від матусі спадщина.
Її мрії нечувані, сни – авангард небачений.
Доктор Фрейд далі більше нічого в ній не второпає.
Це троянда у січні, це наче серпневий пролісок.
Бозна, де в ній свій досвід, а де – від матусі спадщина.
Її мрії нечувані, сни – авангард небачений.
Доктор Фрейд далі більше нічого в ній не второпає.
2024.04.26
07:39
Розхлюпалось тепло бузкових чар,
Так, ніби хоче зцілити медово.
Зелений кущ, одягнений в обнови,
Де променем запалена свіча
Загіркла, оповита у печаль,
Вслухається у тишу вечорову.
У тишу ненадійну, нестійку.
Так, ніби хоче зцілити медово.
Зелений кущ, одягнений в обнови,
Де променем запалена свіча
Загіркла, оповита у печаль,
Вслухається у тишу вечорову.
У тишу ненадійну, нестійку.
2024.04.26
05:23
Радіючи гожій годині
І пишно убраній весні, -
Якась невідома пташина
Невпинно співає пісні.
Сховалася в гущі зірчастій
Пахучого дуже бузку,
Й впивається радісно щастям,
Сипнувши веснянку дзвінку.
І пишно убраній весні, -
Якась невідома пташина
Невпинно співає пісні.
Сховалася в гущі зірчастій
Пахучого дуже бузку,
Й впивається радісно щастям,
Сипнувши веснянку дзвінку.
2024.04.25
19:15
У одному із верховинських сіл мешкав заможний ґазда. Він мав доволі велике господарство, свій магазин. Із тварин тримав переважно корів, із молока яких виготовляв різноманітні сири та інші молокопродукти. Немалу долю прибутку приносила відгодівля поголів’
2024.04.25
17:01
Якось у селі дівчата й парубки гуляли,
Гуртом по селі ходили та пісні співали.
А, як прийшла вже розходитись, урешті, година,
Усі дівки по вулиці подались єдиній,
По своїх хатах. Одна лиш Малашка лишилась,
Бо ж її хата над шляхом битим притулилась.
Гуртом по селі ходили та пісні співали.
А, як прийшла вже розходитись, урешті, година,
Усі дівки по вулиці подались єдиній,
По своїх хатах. Одна лиш Малашка лишилась,
Бо ж її хата над шляхом битим притулилась.
2024.04.25
11:38
На карті світу він такий малий.
Не цятка навіть. Просто крапка.
Але Ізраїль – це Тори сувій,
Де метри розгортаються на милі.
І хто заявиться із наміром «бліц-кріг»,
Аби зробить юдеїв мертвими,
Молочних не побачить рік,
Духмяного не покуштує меду.
Не цятка навіть. Просто крапка.
Але Ізраїль – це Тори сувій,
Де метри розгортаються на милі.
І хто заявиться із наміром «бліц-кріг»,
Аби зробить юдеїв мертвими,
Молочних не побачить рік,
Духмяного не покуштує меду.
2024.04.25
09:40
Дощ, як в Макондо, йде та йде.
А вона - сама під дощем.
Вже не ранок, та ще не день.
Ще не радість, та вже не щем…
Автор: Юрій Гундарєв
2024 рік
А вона - сама під дощем.
Вже не ранок, та ще не день.
Ще не радість, та вже не щем…
Автор: Юрій Гундарєв
2024 рік
2024.04.25
09:16
Просто вітер, якоїсь осені зупинив мене,
Просто сонце якогось липня зійшло, як камінь,
І люди зустрічні записані буквою n,
У моїм, до сих пір не розв’язаному рівнянні.
І у ньому записана ти — у кімнаті зі шкла
На свічадах червоною барвою, як невідом
Просто сонце якогось липня зійшло, як камінь,
І люди зустрічні записані буквою n,
У моїм, до сих пір не розв’язаному рівнянні.
І у ньому записана ти — у кімнаті зі шкла
На свічадах червоною барвою, як невідом
2024.04.25
08:41
А за вікном вже вечоріє,
І мліють світлом ліхтарі.
І де ж ті орігамі-мрії,
Що склались звідкілясь, згори?
Листи перегортаю, фото
Вцілілі від перепетій.
У кожному душевна квота,
І мліють світлом ліхтарі.
І де ж ті орігамі-мрії,
Що склались звідкілясь, згори?
Листи перегортаю, фото
Вцілілі від перепетій.
У кожному душевна квота,
2024.04.25
07:45
В смолистих бурунах лежить рілля.
Вилискує, залита після суші.
І вороннЯ, не видне іздаля,
Серпанку рядна крилами ворушить.
Узбіччя із пожухлої трави -
Невипране дощем чадіння шляху.
Два кроки в поле зробиш, і лови
Вилискує, залита після суші.
І вороннЯ, не видне іздаля,
Серпанку рядна крилами ворушить.
Узбіччя із пожухлої трави -
Невипране дощем чадіння шляху.
Два кроки в поле зробиш, і лови
2024.04.25
06:23
Серце сумно защеміло
І душа зайшлась плачем,
Бо здригнулось враже тіло
Зі скривавленим плечем.
Розтрощив, на жаль, суглоба,
Раз почувсь короткий тріск
І ординець вузьколобий
Звідав кулі форму й зміст.
Останні надходження: 7 дн | 30 дн | ...І душа зайшлась плачем,
Бо здригнулось враже тіло
Зі скривавленим плечем.
Розтрощив, на жаль, суглоба,
Раз почувсь короткий тріск
І ординець вузьколобий
Звідав кулі форму й зміст.
Останні коментарі: сьогодні | 7 днів
Нові автори (Проза):
2024.04.01
2024.02.08
2023.12.19
2023.11.15
2023.10.26
2023.07.27
2023.07.15
• Українське словотворення
• Усі Словники
• Про віршування
• Латина (рус)
• Дослівник до Біблії (Євр.)
• Дослівник до Біблії (Гр.)
• Інші словники
Автори /
Іван Потьомкін (1937) /
Проза
Ватрушки от Жанны и нечто другое
Появляется как-то одна из сотрудниц с подносом ватрушек и предлагает всем нам, ее сослуживцам, отведать:
– Это от Жанны.
Жанну мы знаем как одного из ведущих специалистов процветающей фирмы .
– А что, у нее день рожденья или другое какое-нибудь торжество? – спрашивает кто-то.
– Да нет, просто Жанна любит заниматься выпечкой и угощать. Вот и весь секрет.
Мне претит принцип “Ни себе, ни другим”, но я не приемлю также и “Отдай последнюю рубаху”, за которым так и слышится “Отдай жену дяде, а сам иди к... тете”, а в мировом масштабе – “Пролетарии все стран, соединяйтесь!” Почему, спрашивается, не иметь в запасе то, что всегда можно отдать нуждающемуся?..
...Я давно уже хотел рассказать о людях, подобных Жанне, так как всякий раз, когда встречался с ними, был настолько поражен их бескорыстным участием в моей не то что беде, но, скажем, тяжелой ситуации, что, кажется, и отблагодарить по-настоящему не сумел. Вот хотя бы в этом случае.
В студенческую пору мне несколько раз приходилось участвовать в традиционных Лермонтовских конференциях. Познакомился там с интереснейшими людьми, а с Ираклием Луарсабовичем Андрониковым, как мне тогда казалось, даже подружился. Впрочем, сейчас я думаю об этом несколько по-другому, так как вряд ли можно гово¬рить о дружбе личности, известной на весь тогдашний Советский Союз, и студента-второкурсника. Просто когда под занавес конференции всех нас, ее участников, повезли на родину великого осетинского поэта Коста Хетагурова и молодежь, учуяв запах шашлыков, ринулась штурмовать довольно крутой подъем, у его подножья остались мой преподаватель и Ираклий Андроников. Оба сердечники. И хоть помогал я тогда взбираться на гору моему кумиру не корысти ради, все же попросил его, чтобы во время гастролей в Киеве он бесплатно выступил в нашей университетской библиотеке, так как попасть на его концерты в филармонию было для нас, студентов, и трудно, и дороговато. Многие удивлялись потом, как это такая знаменитость, человек во всех отношениях занятой, нашел время не просто посетить нашу, а не академическую библиотеку, что находилась по соседству, но еще и два с лишним часа читать свои преинтереснейшие рассказы, отвечать на бесконечные вопросы дотошных филологов.
И все же не Андроников, вечная ему память, вяжется у меня с Жанной и ей подобными. Ираклий Луарсабович при всем благородстве своего поступка был просто порядочным человеком и выполнил данное когда-то студенту слово. Кстати, об этом на следующий же день раструбили газеты. А вот о том, о чем знал и навсегда запомнил только я, мне бы хотелось рассказать. К тому же это произошло вскорости после окончания Лермонтовской конференции.
Наша киевская группа прибыла из Орджоникидзе в Тбилиси и в тот же день улетела в Киев. А я по просьбе своего руководителя (и к своей радости) должен был отправиться на следующий день в Пятигорск и поработать над книгой записей в тамошнем музее Лермонтова. Не стану распространяться о красотах и достопримечательностях столицы Грузии. Экскурсоводы, без коих я, к сожалению, за неимением ни времени, ни средств обошелся тогда, расскажут об этом и лучше, и правдивей. Да и просто не хочу затмить большим городом величие души человека, который мне встретился совершенно случайно, когда я уже почти отчаялся найти общежитие университета, чтобы не ночевать на улице.
Безумно радуясь, что наконец-то попал в город, о котором столько читал и слышал, я часами бродил и бродил по его улицам и переулкам, пока не почувствовал приближение вечера и не спохватился: постой, а где же я буду спать? Перефразированное на русский “Как-нибудь да будет, потому что не бывает так, чтобы как-нибудь да не было”, усвоенное с детства, никак не вдохновляло меня. Каждый из прохожих, у кого я пытался выяснить, как попасть в общежитие университета, где мне был обещан ночлег, давал разную информацию. Мои командировочные таяли на автобусы и трамваи, а вместе с ними и восхищение ни в чем не повинным городом. Что же делать, спрашивал я себя, когда, оставив на какое-то время надежду отыскать общежитие, кинулся к многочисленным сапожникам с просьбой о ночлеге и понял, что и здесь ничего не получится. Зажглись огни Тбилисо, я сел в трамвай и снова начал спрашивать пассажиров о полумифическом общежитии. Глухо. Уже решил сойти возле станции и как-то перекантоваться до отхода автобуса, как вдруг ко мне подходит юноша, к которому я также обращался, и спрашивает:
– О каком общежитии ты спрашивал, кацо?
– Университетском.
– У нас университетов много. Но что тебе там надо?
– Переночевать.
– Так при чем тут университет? Так бы и сказал. А то университет да университет. Пойдем со мной.
И мы вышли вместе где-то на окраине города. Перешли, помню, железнодорожный переезд и подошли к какому-то строению барачного вида.
– Вот и наше общежитие. Устал, небось, так что отдохни немножко и я покажу тебе наш город.
Не спросив ни кто он, ни где мы находимся, я тут же упал на предложенную мне кровать и моментально уснул. Кто знает, как долго бы продолжался сон, но мой знакомый разбудил, и мы пошли в город. Первым делом зашли подкрепиться в чебуречную. Замечу, что по пути к намеченной цели, а это был, кажется, греческий фильм “Мать”, который мой провожатый смотрел уже шесть раз и которым хотел угостить также и меня, мы еще несколько раз останавливались, чтобы выпить кружку пива и съесть что-то такое, что есть только в Тбилиси. Узнав, что я из Киева, мой знакомый все расспрашивал и расспрашивал о знаменитом нашем “Динамо”, но больше всего его интересовал вратарь Банников. Я, признаюсь, был в те годы болельщиком никудышним, о чем и сообщил своему собеседнику. Но даже этим не разочаровал его. Видимо, сам факт моей географической близости к команде, которая помогла его “Динамо” стать чемпионом страны, делал и меня достойным всяческого восхищения.
Но вот уже и фильм просмотрен, и некуда уже принимать ни пиво, ни чебуреки. Пора и спать.
– Послушай, – спрашиваю я перед тем, как лечь в постель, – а как далеко отсюда до автостанции?
– А ты что – уезжаешь завтра?
– Да. И очень рано – в пять часов утра.
– Что же ты не сказал об этом раньше?
– А в чем дело?
– Дело в том, что у меня нет будильника... Ну да ладно. Что-нибудь придумаем.
И я уснул, совершенно выкинув из головы мысли об отъезде. И вот то ли во сне, то ли наяву, но мало что соображая, слышу такое тихое и ласковое:
– Вставай, кацо. Уже четыре.
Вижу – горит лампочка без абажура. На столе развернутая книга. А рядом тарелка с пищей. Дымится стакан с чаем.
– Так ты, получается, не спал?
– Ты лучше побыстрее умывайся да кушай, а то опоздаем.
Он провел меня до самой станции. Ждал, пока не отошел автобус, и помахал рукой на прощанье. И вот, когда мы уже выехали на Военно-Грузинскую дорогу, я вдруг вспомнил, что забыл записать адрес моего благодетеля. Так и не смог отблагодарить за гостеприимство в городе, где у меня не было ни одного знакомого. Только и помню, что звали его Резо.
Вот почему всякий раз, когда принимаю гостей, мне хочется поставить еще один прибор, как делают это евреи на Песах, ожидая прихода Элиягу-Анави (Ильи-пророка). Сделать то же для тех, кто так похож на него. Кто вселяет уверенность, что нет безнадежных ситуаций. Что в последний миг вдруг появится тот, кто, не претендуя ни на что, возьмет да и поможет. Чаще всего даже имени своего не назовет.
• Можлива допомога "Майстерням"
Публікації з назвою одними великими буквами, а також поетичні публікації і((з з))бігами
не анонсуватимуться на головних сторінках ПМ (зі збігами, якщо вони таки не обов'язкові)
Ватрушки от Жанны и нечто другое
Появляется как-то одна из сотрудниц с подносом ватрушек и предлагает всем нам, ее сослуживцам, отведать:
– Это от Жанны.
Жанну мы знаем как одного из ведущих специалистов процветающей фирмы .
– А что, у нее день рожденья или другое какое-нибудь торжество? – спрашивает кто-то.
– Да нет, просто Жанна любит заниматься выпечкой и угощать. Вот и весь секрет.
Мне претит принцип “Ни себе, ни другим”, но я не приемлю также и “Отдай последнюю рубаху”, за которым так и слышится “Отдай жену дяде, а сам иди к... тете”, а в мировом масштабе – “Пролетарии все стран, соединяйтесь!” Почему, спрашивается, не иметь в запасе то, что всегда можно отдать нуждающемуся?..
...Я давно уже хотел рассказать о людях, подобных Жанне, так как всякий раз, когда встречался с ними, был настолько поражен их бескорыстным участием в моей не то что беде, но, скажем, тяжелой ситуации, что, кажется, и отблагодарить по-настоящему не сумел. Вот хотя бы в этом случае.
В студенческую пору мне несколько раз приходилось участвовать в традиционных Лермонтовских конференциях. Познакомился там с интереснейшими людьми, а с Ираклием Луарсабовичем Андрониковым, как мне тогда казалось, даже подружился. Впрочем, сейчас я думаю об этом несколько по-другому, так как вряд ли можно гово¬рить о дружбе личности, известной на весь тогдашний Советский Союз, и студента-второкурсника. Просто когда под занавес конференции всех нас, ее участников, повезли на родину великого осетинского поэта Коста Хетагурова и молодежь, учуяв запах шашлыков, ринулась штурмовать довольно крутой подъем, у его подножья остались мой преподаватель и Ираклий Андроников. Оба сердечники. И хоть помогал я тогда взбираться на гору моему кумиру не корысти ради, все же попросил его, чтобы во время гастролей в Киеве он бесплатно выступил в нашей университетской библиотеке, так как попасть на его концерты в филармонию было для нас, студентов, и трудно, и дороговато. Многие удивлялись потом, как это такая знаменитость, человек во всех отношениях занятой, нашел время не просто посетить нашу, а не академическую библиотеку, что находилась по соседству, но еще и два с лишним часа читать свои преинтереснейшие рассказы, отвечать на бесконечные вопросы дотошных филологов.
И все же не Андроников, вечная ему память, вяжется у меня с Жанной и ей подобными. Ираклий Луарсабович при всем благородстве своего поступка был просто порядочным человеком и выполнил данное когда-то студенту слово. Кстати, об этом на следующий же день раструбили газеты. А вот о том, о чем знал и навсегда запомнил только я, мне бы хотелось рассказать. К тому же это произошло вскорости после окончания Лермонтовской конференции.
Наша киевская группа прибыла из Орджоникидзе в Тбилиси и в тот же день улетела в Киев. А я по просьбе своего руководителя (и к своей радости) должен был отправиться на следующий день в Пятигорск и поработать над книгой записей в тамошнем музее Лермонтова. Не стану распространяться о красотах и достопримечательностях столицы Грузии. Экскурсоводы, без коих я, к сожалению, за неимением ни времени, ни средств обошелся тогда, расскажут об этом и лучше, и правдивей. Да и просто не хочу затмить большим городом величие души человека, который мне встретился совершенно случайно, когда я уже почти отчаялся найти общежитие университета, чтобы не ночевать на улице.
Безумно радуясь, что наконец-то попал в город, о котором столько читал и слышал, я часами бродил и бродил по его улицам и переулкам, пока не почувствовал приближение вечера и не спохватился: постой, а где же я буду спать? Перефразированное на русский “Как-нибудь да будет, потому что не бывает так, чтобы как-нибудь да не было”, усвоенное с детства, никак не вдохновляло меня. Каждый из прохожих, у кого я пытался выяснить, как попасть в общежитие университета, где мне был обещан ночлег, давал разную информацию. Мои командировочные таяли на автобусы и трамваи, а вместе с ними и восхищение ни в чем не повинным городом. Что же делать, спрашивал я себя, когда, оставив на какое-то время надежду отыскать общежитие, кинулся к многочисленным сапожникам с просьбой о ночлеге и понял, что и здесь ничего не получится. Зажглись огни Тбилисо, я сел в трамвай и снова начал спрашивать пассажиров о полумифическом общежитии. Глухо. Уже решил сойти возле станции и как-то перекантоваться до отхода автобуса, как вдруг ко мне подходит юноша, к которому я также обращался, и спрашивает:
– О каком общежитии ты спрашивал, кацо?
– Университетском.
– У нас университетов много. Но что тебе там надо?
– Переночевать.
– Так при чем тут университет? Так бы и сказал. А то университет да университет. Пойдем со мной.
И мы вышли вместе где-то на окраине города. Перешли, помню, железнодорожный переезд и подошли к какому-то строению барачного вида.
– Вот и наше общежитие. Устал, небось, так что отдохни немножко и я покажу тебе наш город.
Не спросив ни кто он, ни где мы находимся, я тут же упал на предложенную мне кровать и моментально уснул. Кто знает, как долго бы продолжался сон, но мой знакомый разбудил, и мы пошли в город. Первым делом зашли подкрепиться в чебуречную. Замечу, что по пути к намеченной цели, а это был, кажется, греческий фильм “Мать”, который мой провожатый смотрел уже шесть раз и которым хотел угостить также и меня, мы еще несколько раз останавливались, чтобы выпить кружку пива и съесть что-то такое, что есть только в Тбилиси. Узнав, что я из Киева, мой знакомый все расспрашивал и расспрашивал о знаменитом нашем “Динамо”, но больше всего его интересовал вратарь Банников. Я, признаюсь, был в те годы болельщиком никудышним, о чем и сообщил своему собеседнику. Но даже этим не разочаровал его. Видимо, сам факт моей географической близости к команде, которая помогла его “Динамо” стать чемпионом страны, делал и меня достойным всяческого восхищения.
Но вот уже и фильм просмотрен, и некуда уже принимать ни пиво, ни чебуреки. Пора и спать.
– Послушай, – спрашиваю я перед тем, как лечь в постель, – а как далеко отсюда до автостанции?
– А ты что – уезжаешь завтра?
– Да. И очень рано – в пять часов утра.
– Что же ты не сказал об этом раньше?
– А в чем дело?
– Дело в том, что у меня нет будильника... Ну да ладно. Что-нибудь придумаем.
И я уснул, совершенно выкинув из головы мысли об отъезде. И вот то ли во сне, то ли наяву, но мало что соображая, слышу такое тихое и ласковое:
– Вставай, кацо. Уже четыре.
Вижу – горит лампочка без абажура. На столе развернутая книга. А рядом тарелка с пищей. Дымится стакан с чаем.
– Так ты, получается, не спал?
– Ты лучше побыстрее умывайся да кушай, а то опоздаем.
Он провел меня до самой станции. Ждал, пока не отошел автобус, и помахал рукой на прощанье. И вот, когда мы уже выехали на Военно-Грузинскую дорогу, я вдруг вспомнил, что забыл записать адрес моего благодетеля. Так и не смог отблагодарить за гостеприимство в городе, где у меня не было ни одного знакомого. Только и помню, что звали его Резо.
Вот почему всякий раз, когда принимаю гостей, мне хочется поставить еще один прибор, как делают это евреи на Песах, ожидая прихода Элиягу-Анави (Ильи-пророка). Сделать то же для тех, кто так похож на него. Кто вселяет уверенность, что нет безнадежных ситуаций. Что в последний миг вдруг появится тот, кто, не претендуя ни на что, возьмет да и поможет. Чаще всего даже имени своего не назовет.
• Можлива допомога "Майстерням"
Публікації з назвою одними великими буквами, а також поетичні публікації і((з з))бігами
не анонсуватимуться на головних сторінках ПМ (зі збігами, якщо вони таки не обов'язкові)
Про публікацію